Впервые основательно окрепший Китай громогласно заявил о своих геополитических и геоэкономических амбициях в 2013 году. Председатель Си презентовал проект, отсылающий к поистине многовековому бренду – Великому шелковому пути. Казалось, началась новая страница в истории экономики, да и вообще в истории! «ВЭС24» проанализировал, почему за эти 10 лет мир так и не стал «синоцентричным», а «Пояс и Путь» не превратился в альтернативу контролируемым Западом путям сообщения.
Страна-домосед
В XV веке, аккурат перед началом эпохи Великих географических открытий, Китай ничуть не уступал Западному миру по уровню развития экономики, государственных институтов и технологий. Скорее превосходил. Китайские корабли были раз в десять больше любой из каравелл Колумба и настолько же совершеннее технически. К слову, эти джонки-гиганты легко и непринужденно бороздили просторы Тихого и Индийского океанов, но до определенного момента. Затем случился высочайший императорский указ, и, как бы мы сказали сейчас, финансирование китайской морской программы было прекращено.
Ряд историков даже называют дату, когда Китай решил не становиться мировой империей. 1421 год. Именно тогда столица Поднебесной была перенесена из портового Нанкина в глубинный Пекин. Зачем Китаю быть мировой империей, если он так весь мир? – вероятно, думали китайские мандарины.
Тем временем португальский принц Генрих Мореплаватель вовсю готовил теоретическое и техническое наступление на море. Через сто лет Европа совершила атлантический разворот, поставив под полный контроль все торгово-экономические пути мира, а еще через пару сотен лет Китай, джонки которого бороздили Тихий океан, превратился в полуколониальное государство.
По зубам ли Китаю капитализм?
Данный небольшой исторический экскурс был необходим для понимания очень простой идеи. Мы живем в капиталистическом мире, который зародился, сформировался и достиг своего апогея в процессе борьбы за моря или, иначе говоря, торговые пути, которые проходили по водной глади. Купцы и буржуины быстро поняли, что морские пути сообщения во стократ выгоднее, чем сухопутные, и с развитием морского дела Великий шелковый путь превратился в экзотическую метафору из «Тысячи и одной ночи».
Капитализм в своем каноническом виде зародился и получил развитие именно в Западном мире – это медицинский факт. Его морфология зародилась там же. Капитализм имеет несколько радиусов действия: промышленный и финансово-торговый центр, полупериферия, находящаяся в технологической зависимости от центра, и периферия, зависимая от центра полностью. Связь между этими радиусами обеспечивается торговыми путями, контроль за которыми центр не отдаст никогда и никому, в обратном случае он просто перестанет быть центром. Собственно, ничего нового. И марксисты, и мир-системщики по этому поводу все давно сказали.
Теперь вопрос, как говаривал покойный телеведущий Ворошилов: кто-то думает, что старое генуэзское, венецианское или амстердамское золото, старые семьи лондонского Сити или Нью-Йорка уступят кому-нибудь контроль? Позволят Китаю: первое, сформировать свое капиталистическое ядро, второе, создать и поддерживать в безопасности пути сообщения между центром и периферией системы? Ответ – нет, никогда и ни при каких обстоятельствах.
Кто-то скажет – конспирология. Что ж, давайте ответим себе вот на какой вопрос. Представляет ли Евразия, объединенная прочной экономикой, политической общностью или хотя бы определенным политическим консенсусом и, наконец, суперэффективным транспортным каркасом, который в теории представляет собой «Пояс и Путь», угрозу для США, которые сегодня являются центром капиталистической системы? Разумеется, представляет. Допустят ли США объединения Евразии от Лиссабона до Шанхая и от Мумбаи до Норильска? Нет. Способен ли «Пояс и Путь» в ближайшем будущем составить конкуренцию атлантическими и тихоокеанским транспортным путям, которые контролируют США? Нет, нет и еще раз нет. Это, безусловно, печально, но это факт.
Переверстка транспортных потоков возможна только в одном случае. Победы Китая в серии войн за возможность стать ядром системы. Но это совсем другая история и к мирному капиталистическому труду это не имеет никакого отношения.
Есть и еще один момент. Чрезвычайно важный, на наш взгляд. А способен ли Китай превзойти в капиталистическом строительстве старую Европу и США? Это не праздный вопрос. Китай, при всем к нему колоссальном уважении, – это эпигон. Он прекрасно перенял капиталистический тип производства, элементы корпоративной культуры, банковскую систему – да все. Темпы его роста потрясают воображение, но держит ли Китай нити управления? Способен ли Китай генерировать не только дешевые, и даже качественные товары, но и смыслы? Например, противопоставить вестернизации «синизацию»? Иначе говоря, предложить миру какой-то новый капитализм или вообще новую систему, построенную на совершенно других основаниях, каковую предлагал в свое время СССР? И весьма успешно предлагал до поры до времени, надо отметить.
А умеет ли вообще Китай быть гегемоном и доминировать? Есть ли у него такой исторический опыт? Сотрудники Народного банка Китая ходят в строгих костюмах и галстуках. Это национальная китайская одежда? Предоставим ответить на все эти вопросы читателям.
Сила идей
Долгое время сильной стороной Китая считалось его удивительное умение проникнуть во все поры экономической жизни той или иной страны, совершенно не вмешиваясь в идеологические вопросы. Капиталисты, коммунисты, дзенбуддисты, исламисты, националисты – да какая к черту разница, нас интересует ваш кокс, ваш кобальт и местечко под строительство завода, а не то, что происходит в ваших головах. Эффективная позиция. До поры до времени. Однако сейчас, когда мы видим возвращение метанарративов на авансцену истории, по крайней мере, в практическом или даже спекулятивном их применении, является ли такая позиция выигрышной?
Россия вкладывает в экономику Узбекистана миллиарды инвестиций, но приходит какой-то блогер и за 10 тысяч долларов от американского посольства обесценивает всю совместную работу двух стран, апеллируя к чуждым фантикам «свободы», «демократии», «толерантности». И черт бы с ним, с этим блогером. Но за ним идут толпы. В этом смысле Китай и России очень похожи, они одинаково не умеют ни продуцировать идеи, ни продавать их, увы. А идеи не нуждаются в сложных торговых путях и инфраструктуре, достаточно интернета. Китай предлагает деньги, их возьмут, но будут ненавидеть, как это происходит, например, в Казахстане.
Итак, имеет ли «Пояс и Путь» шанс превратиться в становой хребет нового мирового порядка? Да, как и, например, Северный морской путь. Но для этого необходимо этот новый мировой порядок построить, разрушив для начала старый. Для этого нужен тесный союз государств, способных предложить миру новое, насколько это возможно справедливое распределение благ. Сможет ли Китай сформировать такой союз – вопрос открытый.
Федор Кирсанов
