В преддверии Всемирного фестиваля молодежи в Сочи «ВЭС 24» размышляет об оптимальной модели молодежной политики, воспитывающей не метросексуальных бесполых существ, а стойких граждан непростого XXI века.
Вечный вопрос
Воспитание подрастающего поколения всегда находилось в фокусе внимания философов, социологов, антропологов и, разумеется, педагогов. Человечество на протяжении веков искало оптимальную модель передачи знаний, а также комплекса ценностных установок, конвенционально принятых в том или ином обществе в качестве базовых морально-нравственных ориентиров. Понятно, что каждое закрытое общество или национальное государство вырабатывало свою молодежную политику. Также понятно, что в молодежную политику всегда вмешивалась идеология или как минимум свод идей, принятых обществом в качестве константы своего бытия.
В эпоху распространения глобальных религиозных концепций принципы воспитания молодежи проходили процесс универсализации. В христианском обществе формировался один идеал педагогической системы, в исламском – иной, в буддистском – третий, етс. То же можно сказать и о социально-философских концепциях: в капиталистическом обществе создавалась своя механика и свои институты передачи опыта предыдущего поколения, в социалистическом – свои, присущие ей уклады. Чисто технически модели имели много общего. В основе их функционирования вне зависимости от политического уклада лежал принцип непрерывной передачи знаний через посредство нескольких образовательных ступеней: дошкольные учреждения – средняя школа – высшая школа. В своем кристаллизованном виде – это чисто западная модель. Не будем забывать, что феномен школярства, а потом и студенчества нам подарила именно Западная Европа в Средние века, то есть тогда, когда у нее еще оставался значительный пассионарный заряд.
Инородное тело
Ничего плохого в западных практиках как таковых нет, однако дьявол, как известно, кроется в деталях. Разбираемся дальше. Главная цель любой образовательной и – шире – воспитательной системы заключается в создании значительной социальной группы, которая станет опорой общества, залогом его развития и процветания. Коммунистическая педагогика воспитывала коммуниста, капиталистическая – капиталиста, и все были довольны. Необходимо понимать, для какой экономики, социальной и политической структуры, религиозных и морально-этических институтов, для какого будущего, в конце концов, формируется молодежь. И вот здесь мы сразу натыкаемся на кучу интересных алогизмов. Например, мы говорим о сравнительно традиционном обществе, в котором по решению местных элит работают механизмы молодежной политики, никак не связанные с укладом этого общества, более того, глубоко ему чуждые. Скажем, какие-то «прогрессивные» организации знакомят местных студентов с прелестью ЛГБТ-идеологии. Критическая масса молодых людей, воспринявших данную идеологию, несет опасность для существования указанного общества? Разумеется, она просто взрывает его изнутри, уничтожает его уклад, переверстывает все традиционные социальные практики. Внимание, вопрос. Зачем позволять происходить тому, что угрожает гомеостазу системы? Вопрос, понятно, риторический.
Принцип Лахновского
Приведем тезис, который, мы не сомневаемся, уже набил оскомину, но который при этом удивительно мало анализируется – хочешь победить враждебное государство, воспитай его молодежь. Именно этот процесс мы наблюдали последние несколько десятков лет, когда именно западные практики, а главное западные смысловые комплексы легли в основы образовательных систем всего постсоветского пространства. Они были настолько прочно вплетены в социальные и дидактические системы, что не вызывали вопроса – а зачем они, собственно, нужны. Вопросы западные модели вызвали тогда, когда сотни тысяч молодых людей, столкнувшись с серьезным вызовом, перед которым оказалась их страна, не задумываясь покинули ее. Мы говорим о России и ее релокантах, хорошо известных в странах Центральной Азии. Россия, обладающая своей мощной педагогической традицией, вероятно, сможет пережевать и выплюнуть в конечном итоге чужеродные элементы. По крайней мере, она начала об этом задумываться, и воскрешение советских традиций молодежных фестивалей красноречиво об этом говорит. Но что будет с молодежной политикой стран Центральной Азии?
Элиты этих стран говорят о патриотизме, активируют националистические дискурсы, но образовательную и воспитательную функцию, в сущности, отдали на откуп в центры влияния, на которые никак не могут воздействовать. Не казахов и не узбеков формируют эти центры через свои НПО и разветвленные образовательные сети, а людей мира; не взрослых личностей, а бесконечных инфантилов с «токсичными отношениями». Молодежь, выходящая из-под западной формовки, не будет ни защищать свою страну (ее у них, по сути нет), ни героически трудиться на ее благо, ни, в конце концов, рожать для нее детей, поскольку в этом случае у нее не хватит ресурсов на удовлетворение собственных бесконечных потребностей, навязанных мировым маркетингом. Задача западной молодежной политики в колониях (давайте называть вещи своими именами) – уничтожение любых форм идентичности: ни Родины, ни флага, ни конфессии, ни, в конечном итоге, пола. Безликое и послушное чмо – вот желаемый продукт этой политики. Глядя на молодежь региона (не всю, разумеется, но ее значительную часть), понимаешь, что у западников неплохо получается этот продукт штамповать.
Либеральный тоталитаризм
Важно то, что западные системы совершенно тоталитарны, они не предусматривают диалога как принципа, как формы сосуществования разных идей и подходов. В советской системе, которую унаследовала Россия и сегодня актуализирует в формате Всемирного молодежного фестиваля, свободы было гораздо больше. Повторим, западная модель – это директива. Там нет места ни диалогу, ни дискуссии – если молодой человек не хочет считать гомосексуализм вариантом нормы, он будет растоптан системой. Российско-советская модель – это, конечно, диалог, это обсуждение, попытка найти компромисс.
Теперь к XXI веку, который, в сущности, только-только начался (до 24 февраля 2022 года мир жил в долгом XX веке). Элиты государств нашего региона должны ответить для себя на очень простой вопрос: в XXI веке, беременном большой войной, им нужны патриоты, способные защитить страну, или космополиты, выносящие свои альковные переживания на свой радужный флаг и убегающие на край мира от мышиного писка? В зависимости от ответа и надо формировать молодежную политику. Или не формировать – отдать на аутсорсинг. Только потом не надо удивляться, что ваша молодежь чья угодно, но только не ваша.
Федор Кирсанов
