Храм или мечеть: кому выгодна архаизация общественного сознания

Почему скандал со строительством мечети в Москве и гонения на Украинскую православную церковь Московского патриархата – это звенья одной цепи, в материале «ВЭС 24».

Религиозные войны

Религиозный комплекс идей всегда являлся основополагающим фундаментом идентичности того или иного этноса наравне с общей историей, территорией, языком и культурой. В сущности, религия – это апофеоз культурной деятельности любого народа, сакральная и сакрализирующая система, цивилизационный код. Недаром небезызвестный Самюэль Хантингтон в своей книге «Столкновение цивилизаций» ранжировал цивилизационные типы именно и прежде всего по признакам присущих им религиозных систем.

Он, в частности, выделял «Исламскую цивилизацию» и «Православную цивилизацию». Мы приводим именно их, поскольку в контексте темы они будут нам наиболее интересны. Оговоримся, мы не считаем Хантингтона бесспорным авторитетом и используем его модель исключительно для демонстрации западного типа мышления в вопросе столкновения религиозных идей.

Итак, религия как наиболее сконцентрированное выражение культуры того или народа (или нескольких народов) имеет непреходящее значение как для большой социальной группы, ее исповедующей, так и конкретного индивидуума, ощущающего свое причастие к этой группе.

Характерно, что даже секуляризация религиозных представлений и перевод их в позитивистское русло (в огромной степени для западного типа культура, в меньшей - для традиционных обществ) не устранило полностью религиозный фактор из системы межэтнических и межгосударственных отношений. Более того, в некоторых случаях обострило его, сделав единственным маркером, выделяющим субъекта или группу субъектов из однообразия универсалистской и глобалистской сугубо западной модели мира.

В самом деле, мы пьем одинаковую «колу», едим одинаковый бургер, смотрим одну и ту же голливудскую хрень, так давайте хотя бы вера (пусть даже только декларируемая) останется конституирующей основой общества (по крайней мере, его некоторых, часто, значительных групп).

Казалось, модерн с его полным и окончательным «расколдовыванием мира» (М. Вебер) и ницшеанской «смертью Бога», а потом и постмодерн с его релятивизацией всех сакральных основ общества, должны были поставить жирную точку на религиозных системах и практиках (в одних регионах мира раньше, в других чуть позже), превратив их в реликтовые и декоративные элементы общественного уклада, в некую эстетическую «штучку», «фичу», словом, полностью десемантизированный комплекс «из прошлой жизни», в лучшем случае несущий эстетическую или философскую функцию.

Однако влияние постмодернистского дискурса было несколько преувеличено – религиозная идентификация, как структура «длительной временной протяженности» (Ф. Бродель), то есть базового основания жизнедеятельности общества, нисколько не потеряла своего конфликтного потенциала.

Иначе говоря, сегодня вполне можно читать Фуко и Делеза, как угодно конструировать собственную метавселенную и обращаться за помощью не к высшим силам в том или ином их изводе, а нейросети, но при этом быть готовым к физическому устранению тех, кто, как представляется, готов покуситься на комплекс религиозных представлений, ощущаемый как «личное» и разделяемое с определенной социальной группой по принципу «наших бьют».

Мы не будем давать большой экскурс в историю религиозных конфликтов, коих было неисчислимое множество, скажем лишь, что именно западная политическая традиция использовала конфликтный потенциал религиозных противоречий к вящей выгоде для себя и своих элит. Колониальные западные режимы неизменно использовали религиозный фактор в политике «разделяй и властвуй» по всему миру и делают это до сих пор.

 

Религиозный фактор и информационная война

Постсоветское пространство сразу после своего появления превратилось в полигон отработки социальных, когнитивных, религиозных и прочих управленческих и регулятивных моделей, разработанных в «финк тэнках» и многочисленных институтах Запада, прежде всего Штатов. В бывший Союз хлынуло огромное количество деструктивных сект, протестантских деноминаций самого экстравагантного толка, «нью-эйдж», откровенный сатанизм (это не метафора), етс.

Значительное внимание западных стратегов неизменно было сосредоточено на дискредитации православия и разделении его на внутриконфессиональном уровне. Отметим, что указанные стратеги неплохо знакомы с Новым заветом, поскольку принцип внутреннего разделения, как главной причины дестабилизации и децентрализации, прекрасно сформулирован именно в Евангелие – «Дом, разделенный в себе, не устоит» (Мф 12:25). И именно поэтому удар по единому и неделимому православию автоматически означает удар по русскому цивилизационному ареалу, в который входят территории, населяемыми всеми восточными славянами, включая, разумеется, Украину.

Вообще, отметим, что в отличие от наших доморощенных стратегов (даже патриотического толка), откинувших религиозный фактор в построении тех или иных моделей и методологий, как рудимент и атавизм, западные аналитики прекрасно понимали и понимают важность и чувствительность религиозной сферы.

Масса отработанных примеров, включая разжигание конфликта между хорватам-католиками и сербами-православными (в сущности, это две ветви одного народа), давала им полное право полагать, что у любого, даже самого современного человека, человека эпохи модерна, после того как с него будет снята псевдоцивилизационная нивелировка, обнажится его подлинная, то есть религиозная цивилизационная суть. И тогда за веру будет убивать и доктор наук, и инженер. Причем жестоко. В каждом из нас живет средневековый человек, пробуждение которого, с одной стороны, может привести к некоему ренессансу пассионарности, с другой – чревато самыми дикими эксцессами. В любом случае, апелляция к архаическому сознанию – чрезвычайно опасна, если этим занимаются геополитические конкуренты.

Отметим, что пробуждение архаического сознания возможно и в том случае, когда одна из сторон конфликта позиционирует себя в качестве атеистов или агностиков. Мы неоднократно видели чрезвычайно активно подсвечиваемые западной и условно либерально-прозападной прессой протесты против строительства тех или иных культовых сооружений. Все помнят случай в Екатеринбурге, да и во многих других городах России. Атеизм - тоже своего рода религия, и распалить ее до радикалистского звона можно ровно теми же технологиями, что и веру настоящую.

Гражданский конфликт такого рода почти всегда начинается в информационной сфере и дирижируется сторонними силами. Случай со строительством мечети в Москве - не исключение. Один неизвестный телеграм-канал написал, другой подхватил, третий развил и подкинул на вентилятор. Удивительно, что включившиеся в информационное противостояние известные и уважаемые люди не сразу осознали, что, по крайней мере, поначалу оно было вполне управляемое и управляемое из совершенно понятного центра – Запада и его прокси в виде украинской «ципсоты». Другое дело, что любая война, и информационная также, имеет свою логику и в определенный момент начинает жить своей жизнью: один публичный человек неловко выразился, другой обиделся, третий принял на свой счет – вуаля, гражданский конфликт переходит на новый уровень эскалации.

Задача режиссеров действа чрезвычайно проста – спровоцировать внутриконфессиональный (захват православных храмов на Украине) и межконфессиональный (раздувание инфопожара вокруг строительства мечети в Москве) конфликты. Задачи, как известно, подчинены целям – они тоже известны: углубляющийся раскол в обществе по религиозным признакам, а в идеале – небольшая (а лучше большая) гражданская война с последующей дезинтеграцией России. На внешнем контуре мы видим это прямо сейчас. Кроме того, раскол в православной церкви, по мнению его архитекторов, приведет к скорейшему оформлению политической украинской нации, снабженной всеми необходимыми атрибутами, включая собственную церковь, даже не в качестве «украинцев», а именно в качестве «антирусских».

В случае со строительством мечети, по счастью, у политиков хватило политической воли остановить информационный маховик. Мэр Москвы Собянин накануне поставил точку в этой истории.

Россия – веротерпимая империя

В заключение отметим, что попытка столкнуть исламский и православный цивилизационные типы (обе старые авраамические и, в сущности, родственные религии Откровения и Книги), при кажущейся простоте и, следовательно, соблазнительности этой идеи для наших общих «партнеров», обречены на провал.

Россия всегда формировала свою многонациональную империю с известной и очень весомой долей веротерпимости. Никогда православие не занималось прозелитизмом в том виде, в каком это делали западные изводы христианства – католичество и протестантизм. Никогда в России не пылали костры, на которых тысячами сжигались инакомыслящие (единичные эксцессы случались, но такие исключения, скорее, подтверждают правило). Совершенно невозможно представить в России исторические процессы, хоть сколько-нибудь напоминающие религиозные войны в Европе XVI века или Тридцатилетнюю войну (отметим, между прочим, что современную Европу породил именно этот религиозный конфликт, унесший около 8 млн человек, что весьма симптоматично). Ничего подобного Варфоломеевской ночи в истории России не было и не могло быть.

Более того, российская имперская (и советская) элита неизменно инкорпорировала в себя представителей элиты присоединившихся территорий, а российская аристократия в немалой степени происходила от тюркского и, к слову, вполне исламского корня. Уважение к исламу и его изучение не прекращалось даже в советские годы, когда Союз решал геополитические задачи и выстраивал отношения с «неприсоединившимися странами», значительная часть которых принадлежала именно исламскому ареалу. Да и сам ислам – удивительный по своей красоте и глубине религиозный комплекс – религия миролюбивая, созерцательная, породившая уникальную философию («фальсафу»), некогда учившую уму-разуму и пресловутый развитой Западный мир.

У мусульман и православных нет никаких противоречий. Враг у них один, и это даже не Украина, являющаяся страной-случайностью, казусом на географической карте, который вскоре с нее исчезнет; их общий враг - это чудовищная «новая этика», античеловеческий, мертвящий дискурс, убивающий все без исключения религии и заменяющий их эрзацами, наполненными кошмарными фантазмами гендерного разнообразия, смены пола в 12 лет и добровольной эвтаназии в 15. Мечеть, православная церковь или дацан – не суть важно, это дом Бога, как бы его ни называли, и жизни. Война же между ними – гарантированная смерть, причем и физическая, и духовная.