В каких странах региона больше всего российских образовательных учреждений и почему без русского языка невозможно построить эффективную систему образования, а также о специфике турецких подходов к учебным программам – в заключительной части небольшого исследования «ВЭС 24».
Вопрос ориентации и будущего
В конечном итоге, выбор образовательной системы – это выбор геополитический. От того, в какую сторону ориентируется страна, зависят и учебные модели ее средней и высшей школы. Казалось бы, в этом плане у стран Центральной Азии выбор широченный: их обхаживает Западный мир, улыбается загадочной тюркской улыбкой Анкара, с ласковым прищуром посматривает председатель Си. Выбирай, что хочешь.
Увы, кроме интересов элит у стран региона есть экзистенциальные интересы: для начала выжить в нашем непростом мире в качестве суверенных государств, а если повезет, то и успешно развиваться. Исходя из этих базовых задач альтернатив российскому образованию у стран региона просто нет. Мы уже слышим обвинения в роспропаганде, но давайте сначала разберемся, что называется, без сердца и основываясь на факты.
Центральная Азия – это не Запад и никогда частью Западного мира не станет. Это клинический факт, который не изменит ни потенциальное председательство Казахстана в ОБСЕ, ни вывески в Ташкенте на английском. Таким образом, центральноазиатское образование, встроенное в западную модель, всегда будет в роли подчиненной структуры, из которой будут черпаться ресурсы («утечка мозгов») и обкатываться практики, которые фундаментально противоречат и интересам региона, и его цивилизационному коду.
С турецкими моделями вроде попроще. Есть декларации о «тюркском мире», есть ислам, словом, почему бы и не попробовать встроиться. Турция со своей стороны встраивается вовсю, открывая в регионе образовательные комплексы фонда Маариф. Но мы не думаем, что Центральная Азия мечтает стать периферийным ошметком новой Османской империи и помогать Эрдогану в его султанских амбициях. Разумеется, у Маариф есть и вполне светские программы, но все в этом фонде заточено под идею великого Турана под руководством Анкары. Кто-то хочет стать добровольным янычаром Реджепа? Да, такие есть, но какое это имеет отношение к успешному развитию, скажем, Казахстана или Узбекистана? Правильно, никакого. Это имеет отношение исключительно к геополитической игре Турции.
Российская образовательная система, как уже говорилось в предыдущих частях публикации, не обременена имперскими посылами, что бы ни говорили фонды Сороса. Но в ее случае, впрочем, как и во всех остальных, чрезвычайно важен язык. Когда упомянутые фонды говорят о русском, как об имперском языке метрополии, они подрывают основу для взаимодействия российской и центральноазиатской образовательных структур. Русский язык – это не язык метрополии, а язык физики, химии, математики, инженерных специальностей. Словом, это язык научных школ, которые, по счастью, удалось сохранить в России, хотя и не без потерь. А самое главное – это язык совместной практики: строительства АЭС, гидросооружений, железных дорог и энергетических объектов. Что хотят казахстанцы или узбекистанцы, читать на английском декларацию прав свобод гендерных меньшинств или на русском чертежи нового завода под Атырау или Ташкентом? Идите и сами спросите. Выбор стоит именно так.
Образовательный каркас региона: Узбекистан, Кыргызстан, Таджикистан
Теперь пробежимся по региону и подтвердим фактами, что вышеприведенные нами тезисы о преимуществах российского образования – не просто красивые слова. Так, осенью 2022 года в Джизаке (Узбекистан) был открыт филиал Казанского федерального университета — первый зарубежный филиал вуза.
«ВЭС 24» тогда обращал внимание читателей, что обычно филиалы российских вузов открывались и благополучно работали в столице республики. В данном случае наметилась новая тенденция: российское высшее образование «уходит» в регионы, экономика которых набирает обороты. И это замечательно.
Также минувшей осенью в Узбекистане начал работу филиал Санкт-Петербургского государственного университета (СПбГУ). Республика лидирует по количеству филиалов российских вузов в странах ЦА, сейчас в стране их 14 (данные 2022 г.). Также расширяется межвузовская кооперация, в которую вовлечены 115 университетов и институтов России и Узбекистана.
В Кыргызстане российское образование также пользуется спросом - в российских вузах, в том числе в их зарубежных филиалах, обучается более 8 тысяч граждан республики. В стране действует филиал Российского государственного социального университета в городе Ош и филиал Казанского национального исследовательского технологического университета в городе Кант (КНИТУ). Один тот факт, что президенты Путин и Жапаров 1 сентября дали старт строительству в Кыргызстане трех школ с обучением на русском языке говорит о многом.
Неплохо – хотя и есть куда расти – показывает себя российско-таджикистанское сотрудничество в образовательной сфере. С 2009 года в республике работают филиалы Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, Национального исследовательского технологического университета (НИТУ) «МИСиС» и Национального исследовательского университета (НИУ) «МЭИ». На постоянной основе Россия оказывает поддержку деятельности Российско-Таджикского (Славянского) университета (РТСУ) – здесь обучаются более 6 тысяч студентов.
Кто-то может сказать – что же это получается, все страны, предлагая свои образовательные системы странам Центральной Азии, чего-то от них хотят, а Россия такая бескорыстная? Разумеется, нет. Россия хочет добрососедских отношений, общих проектов в экономике и в сфере безопасности, стабильности и процветания в регионе, поскольку все вышеперечисленное отвечает собственно российским интересам – страны ЦА ее соседи. И это суровый факт. А виртуальная общность Центральной Азии с США и Европой – это геополитические игрища, которые ничего не принесут региону, кроме войны и дестабилизации.
Федор КирсановПервую часть читайте здесь.
Вторую часть читайте здесь.
