Мы продолжаем нашу «Экспедицию» – рубрику, в которой знакомим вас с репортажами наших корреспондентов из стран Центральной Азии.
Наши герои – обычные люди с необычной судьбой, которые в это далеко не самое спокойное время активно живут и работают, считая, что будущее – уверенность в завтрашнем дне, не зависящая от «скрытых черно-белых смыслов» политиков разного калибра и масштаба. В рамках нашего проекта мы встретились с директором Национального русского драматического театра им. М. Ю. Лермонтова в Алматы Юрием Александровичем Якушевым.
Как в 90-е годы театр работал «утюгом»
– В 2022 году театру исполнилось 90 лет. Как отмечали это событие, с какими успехами встретили его?
– Мы сначала планировали сделать так, как обычно делаем на юбилеях: пригласить коллег, друзей, наших «профессиональных зрителей», с которыми постоянно поддерживаем связь. Но затем пришли ко мнению, что нагрузка на коллектив под конец года легла настолько большая, что мы решили именно 90-летний юбилей не проводить. К тому же есть еще такая театральная примета или традиция – 90 лет не праздновать.
– Почему?
– Согласно этой примете, до 100 лет театр может не дожить. (Смеется.) 95 лет уже будем праздновать. Ну а сам сезон 90-летия театра уже сам по себе получился праздничным: мы поставили 4 совершенно новых спектакля.
– А лихие 90-е как пережили?
– О, это был, конечно, очень тяжелый период. Предыдущий наш руководитель – Рубен Суренович Андреасян, народный артист и лауреат государственной премии, практически 40 лет проработавший художественным руководителем нашего театра, вот он вывел такую интересную формулу: в 90-е театр работал «утюгом».
– Это как?
– Время было сложное, непонятное, все менялось, закрывалось. Поэтому театр активно ставил комедии. В чем заключался театральный «утюг»? Чтобы люди приходили в театр, а мы улыбками разглаживали угрюмые лица зрителей. В начале нулевых нас даже обвиняли в том, что мы стали театром комедии, а не драмы. Но, подчеркну еще раз, наш директор выбрал правильное направление, потому что мы тогда шли бок о бок с обществом, мы как могли, так и поддерживали людей. А как мы могли еще поддерживать?
Правильно – только вдохновлять, добавлять позитив в безрадостную жизнь... Благодаря этой стратегии театру удалось сохранить труппу и не упасть «ниже плинтуса». Мы, конечно, не только комедии ставили, были и серьезные постановки. Но упор на комедии в то время помог театру выжить. Финансовая поддержка государства тогда была на минимальном уровне, но, стоит отдать должное, в театре никогда не задерживали заработную плату. Никогда!
Большие надежды на нового министра
– В Казахстане существует языковая политика, согласно которой как минимум 50% вещания на ТВ должно быть на казахском языке. Что касается русских театров – какая государственная политика ведется?
– Нет, касательно репертуара ничего подобного не было. Делопроизводство перевели на казахский язык – это да, было. А в остальном – никаких вопросов по языку не было. У нас – русский театр, и мы даем спектакли на русском языке. Также в городе Алматы есть уйгурский театр, там все представления только на уйгурском. Так же работают немецкий, корейский и другие театры.
– Следит ли государство за репертуаром театра? Есть ли спектакли, которые ставить запрещено?
– Нет, к счастью, такого нет с 1991 года (смеется). Цензоры были только во времена СССР, следили за тем, что выходит. Сейчас мы совершенно самостоятельны в выборе репертуара.
– Существует ли какая-то площадка, организация, на базе которой театралы обсуждают и решают свои проблемы?
– Формальных объединений нет. Но есть, например, Союз театральных деятелей («СТД») Казахстана – общественная организация. Но туда вступают не театры как организация, а отдельные личности: актеры, режиссеры. В том числе и здесь мы можем что-то обсуждать. Основные вопросы мы все-таки решаем через Министерство культуры. Даст бог, и дальше так будет. Сейчас у нас сменилось название министерства: культуры и информации. У нас большие надежды на нового министра (Аида Балаева – прим. автора). Она очень неспокойный человек: требовательная и способная, работала во многих структурах, связанных с культурой. Опыт организационной работы у нее богатейший.
– То есть не беспокойный, а именно не спокойный профессионал…
– Да, то есть человек, который переживает за свою сферу и которому интересно в ней работать. Это чувствуется уже по первым месяцам ее работы. Она предлагает нам больше возможностей для расширения своих горизонтов по ознакомлению казахстанцев с деятельностью театров.
О борьбе за зрителя и «осовремененной «Снегурочке» Островского
– Ценовая политика у вас более чем демократичная. Цены можно назвать откровенно низкими. Как такое возможно в одном из самых брендовых алматинских театров?
– Мы проводим большую аналитическую работу, чтобы понять, в каком ценовом сегменте мы должны существовать. Есть две чаши. С одной стороны, мы должны больше зарабатывать, ведь государство финансирует нас на 80%, а остальные 20 мы должны заработать сами. Но есть еще и уровень жизни наших зрителей, чтобы не требовать больше, чем это по силам желающим сходить в театр. Конечно, по сравнению с российскими ценами у нас гораздо дешевле, плюс явна разница между нашим репертуаром и ценами на билеты, когда к нам приезжает российская антреприза. Там стоимость билетов, конечно, совершенно другая. Но россияне приехали разово, а нам нужно работать в течение года. Есть еще один фактор: театров в Алматы достаточно много. А контингент наших зрителей существенно сократился по сравнению с временами СССР и начала 90-х. Многие наши зрители просто переехали в Россию. А восполнить этот зрительский контингент довольно сложно. Взращивать его заново сейчас очень сложно.
– Мне удалось посмотреть ваш спектакль «Ужин с дураком». Зал был забит до отказа. Судя по всему, дефицит зрителей вы не испытываете…
– На самом деле, все зависит от спектакля. Есть вещи, пользующиеся большим спросом, есть спектакли, которые мы держим в репертуаре для так называемых «профессиональных зрителей». Их немного, но они ходят на все наши спектакли и стали настоящими ценителями искусства. Мы – та площадка, которая еще и задает вопросы. Заставляет задуматься. И как бы ни пытались в последнее время… Даже не знаю, можно ли назвать это спектаклями… «Перформансы» скорее, особенно в России, участники которых все ставят с ног на голову. Но должна оставаться какая-то основа, какое-то обоснование. Оправдано должно быть это все.
– А в Казахстане насколько имеет место проблема таких «перформансов-экспериментов»?
– Да не проблема это! У нас есть частные театры, которые могут себе позволить это попробовать и посмотреть реакцию зрителей. Мы тоже делаем иногда что-то новое. Но если мы даем какую-то новую форму привычного спектакля, то эта форма не должна убивать содержание. Например, «Снегурочка» по пьесе Островского. Мы пригласили питерского режиссера Полину Неведомскую, которая проделала очень интересную работу, но совершенно не в традициях нашего театра. Наш зритель ее воспринял сложно. К такой форме нужно восприятие немного иное. Наш зритель тяготеет больше к традиционному театру. Неведомская же подвела «Снегурочку» ближе к нашему времени. Осовременила ее. К тому же «Снегурочка» была единственной пьесой Островского, которую журнал не принял в печать! У него был контракт. Он в месяц выпускал пьесу, и она публиковалась в журнале. И это единственная, которую не приняли. «Снегурочка» – это особое произведение. И мы очень боялись, что эту вещь воспримут как сказку. Поэтому на афишах мы писали: «Снегурочка. Не сказка». Мы пытаемся идти в ногу со временем. Но не приветствуем, когда берут классическую пьесу и выворачивают ее наизнанку. Мы здесь, в Казахстане, все-таки представляем русскую культуру, которая благополучно совместно живет с казахской и другими культурами народов Республики Казахстан.
Осторожно, история…
– В репертуаре у вас есть спектакль под названием «Джут». О чем этот спектакль?
– Да, современное произведение Олжаса Жанайдарова. Этнический казах, живущий в Москве написал пьесу о временах 1930-х, когда в Казахстане был голод. Жанайдаров при подготовке спектакля лично работал в тесной связке с нашим постановщиком, они там что-то дописывали, переписывали. И это тесное взаимосотрудничество дорогого стоит. Выходит очень хороший материал. Спектакль у нас идет на протяжении нескольких лет и постоянно пользуется спросом. Он ведь о том периоде, о котором всегда молчали во времена СССР. Тема очень тяжелая, для Казахстана очень болезненная. Многие на этом пытаются педалировать свои политические амбиции, заявляя, что это Россия устроила голодомор, и отрывая от общей истории, забывая о том, что голод был и в Поволжье, и на Украине. Мы очень переживали, как воспримет спектакль публика. Все-таки это не справочная информация с сухими цифрами, а ситуация, показанная жизнью одной семьи, – и насколько все это было страшно. Эмоционально очень тяжело.
– Сейчас казахстанскую общественность всколыхнул фильм «Оян казак» («Проснись, казах»). На подобную тему есть какие-то разработки?
– Тут я не смогу прокомментировать. Этот фильм я не смотрел и совершенно не в теме. Угнаться за кинематографом и его новинками очень сложно.
«Большие гастроли» – большой успех
– В России сейчас огромное внимание уделяется развитию культурных отношений с Казахстаном. В том числе это сказывается и на гастролях театров двух государств. Можете ли вы рассказать о том, были ли у вас гастроли по России?
– Министерство культуры России приняло, на мой взгляд, очень замечательный проект «Большие гастроли». Сначала это было только в России, а в 2017 году появилась такая «веточка» – «Зарубежная программа Больших гастролей». И мы стали активными участниками этого проекта. Мы почти каждый год выезжаем на небольшие гастроли в 2-3 города России, привозим два спектакля. С другой стороны – российские федеральные театры приезжают к нам. И у нас такой взаимообмен происходит каждый год. В теперь уже прошлом, 2023 году приезжал МХТ им. Чехова, привозили «Дуэль», в 2022 году был Кукольный театр имени Образцова, даже МХАТ приезжал. Даст бог, в этом году приедет театр Александра Александровича Калягина «Et Cetera». Ведем с ними переговоры. Ну и мы оставляем свои заявки. В «Росконцерте» отдел, который занимается этой программой театров, и там будут решать, по каким городам мы будем гастролировать. Еще в России проходит Фестиваль русских театров зарубежья. Более четверти века проводится фестиваль «Встречи в России» в Санкт-Петербургском театре «Балтийский дом». Есть фестивали, которые из года в год проходят в разных городах России. Вся работа особенно активизировалась последние 6 лет благодаря проектам, которые реализует Министерство культуры России. И это замечательно!
– С чем приезжали в Россию вы?
– С самыми разными. В 2023 году, например, который был объявлен годом Островского, мы вывозили «Снегурочку. Не сказка». Побывали в Набережных Челнах в совершенно новом здании театра. До этого в апреле мы были в Санкт-Петербурге, где получили хорошие отзывы от критиков и зрителей на нашу «Снегурочку». Самое интересное, когда мы после спектакля встречались с критиками… Обычно нас за что-то ругают, а тут просто сказали, что мы – большие молодцы и открыли новую сторону понимания этого произведения Островского.
«Акт наглости»
– В 2012 году театр им. Лермонтова получил благодарственное письмо от Владимира Путина. Насколько это было важно для вас?
– Во-первых, это было очень неожиданно. Мы как раз съездили на гастроли в Москву, где на сцене МХТ им. Чехова ставили «Вишнёвый сад». (Смеется.) Тогда на пресс-конференции Рубен Андреасян сказал, что мы совершаем настоящий акт наглости! Привезти «Вишнёвый сад» на сцену, где этот спектакль вообще впервые был поставлен! Этот «акт» был воспринят очень тепло, нас приняла публика. Это радует, ведь хочется поддерживать очень хороший уровень, тем более что школа есть и ее нужно поддерживать и развивать. Это задача № 1. И благодарность от президента России – это было очень приятно.
– В разгар пандемии театр получил новый статус. В ноябре 2020 года было присвоено звание «национального». Это был способ министерства поддержать театральных деятелей?
– Нет, мы на самом деле в течение пяти лет писали письма, прошения, подавали заявки. Это было и признанием, и одновременно авансом, чтобы дать нам стимул развиваться.
– Как в Казахстане обстоят дела с профессиональной подготовкой актеров и режиссеров?
– В стране есть два вуза, которые готовят именно театральных актеров. Это Академия имени Жургенова и факультет Академии искусств в Астане. В Академии Жургенова русский курс набирается раз в четыре года. Может быть, это и мало, но пока так. Хотелось бы, чтобы выпуск был не раз в четыре года, а хотя бы в два. Все-таки в Казахстане очень много русских драматических театров. Некоторые занятия по договоренности с Академией Жургенова проходят прямо у нас, в театре, что помогает молодым ребятам лучше понять, среду, в которой им предстоит служить в течение года. Сейчас престиж актерской профессии достаточно высокий, как и зарплаты, которые получают актеры. Но другое дело, что театр – это огромный коллектив, включающий в себя и тех специалистов, которые обслуживают всю эту махину. И вот с оплатой их труда есть определенные проблемы. У нас не воспитывают художников по свету или звукорежиссеров. Мы их обучаем сами. А потом они уходят от нас в какие-нибудь студии, поскольку там платят в два раза больше.
– Наверное, поэтому говорят, что в кино снимаются, а в театре – служат!
– Да, все правильно.
Справка «ВЭС 24»
· Русский театр драмы в Казахстане был создан Постановлением Правительства в 1933 году.
Премьерный спектакль – «Любовь Яровая» по пьесе К. Тренёва в постановке первого режиссера театра Ю. Л. Рутковского – труппа играла в городе Семипалатинске, так как в столице еще не было достроено здание. Затем уже в Алма-Ате театр начал свой долгий и яркий творческий путь спектаклем «Страх» по пьесе А. Афиногенова.
· В 1964 году театру было присвоено имя Михаила Юрьевича Лермонтова – и слово «лермонтовцы» стало привычным для всех любителей театра.
· В марте 2000 года за плодотворную работу по развитию театрального искусства коллектив театра награжден почетной грамотой Комитета культуры РК. В том же году спектакль «Эзоп» был удостоен Государственной премии Республики Казахстан. За работу в этом спектакле государственной премией награждены режиссер Рубен Андриасян, художник Владимир Кужель, актеры Ирина Лебсак, Юрий Капустин и Сергей Погосян.
Константин Копцов
Алматы
Предыдущую часть «Экспедиции» читайте здесь.
