В Наманганской области начался новый этап в истории узбекского хлопководства — не с людьми, а с дронами. В фермерских хозяйствах района Мингбулак запущена технология обработки хлопковых полей с помощью беспилотников. Машины распыляют средства для удаления листьев перед сбором урожая — быстро, точно и без лишних рук. Эксперимент проходит под контролем Министерства сельского хозяйства и областной администрации.
Результаты впечатляют: обработка стала в разы эффективнее, человеческий фактор почти исключён, а качество — выше. Власти уже объявили, что к осени в страну поступит более 100 таких дронов, а фермеры смогут заказывать их услуги через специализированные компании. Это часть масштабной цифровизации сельхозпроизводства, которая должна снизить затраты и повысить урожайность.
Но за этим «прогрессом» скрывается мрачная правда: чем больше техники, тем меньше нужно людей. А в Узбекистане, где десятки тысяч крестьян годами работали на хлопковых полях, это означает не только сокращение рабочих мест — это удар по самой идее хлопка как национального достояния.
Ирония в том, что пока дроны заменяют людей, сама страна теряет право называться хлопковой державой. Узбекистан, который когда-то гордился тем, что производит 1,2 миллиона тонн хлопка в год, теперь начинает импортировать сырьё из США — у самого главного конкурента.
Да, вы не ослышались. Узбекистан покупает хлопок у Америки.
Причина — не дефицит, а репутация. Мировые бренды вроде Levi’s, Nike и Puma требуют, чтобы ткани были произведены из хлопка, сертифицированного по U.S. Cotton Trust Protocol — экологическому и этическому стандарту, который не признаёт узбекский хлопок, даже если он выращен без принуждения. Чтобы получить доступ к европейским и американским рынкам, узбекские фабрики вынуждены шить одежду из американского волокна и маркировать её как «Made with U.S. Cotton».
То есть — страна, чьи дети когда-то собирали хлопок в школах, теперь ввозит чужое сырьё, чтобы продать «свой» текстиль за границей. Абсурд? Да. Но для чиновников — логика: заработать на имидже, а не на качестве.
Более того, по программе GSM-102 Узбекистан получает американский хлопок с отсрочкой платежа — платить нужно только через 18 месяцев. Это выгодная финансовая схема, но она работает за счёт тех, кто остаётся за кадром: за счёт фермеров.
Сегодня узбекский хлопковод получает 7–8 тысяч сумов за килограмм — около 50 центов. Это вдвое ниже мировой цены. И при этом он не свободен: его по-прежнему заставляют сажать хлопок, даже если овощи или зерно принесли бы больше прибыли. Он обязан сдавать урожай в «кластер» — структуру, часто не платящую вовремя и устанавливающую заниженные расценки. Продать хлопок самому? Только если вырос сверх плана — и даже тогда это исключение.
Когда мировые цены падают, кластеры рвут контракты, а фермеры остаются с долгами по семенам, воде и удобрениям. Никто не компенсирует убытки. Никто не помогает.
А пока Узбекистан импортирует хлопок из-за океана, Азербайджан тихо вытесняет его с рынка. В 2025 году страна увеличила производство хлопка на 28,3%. Экспорт пряжи вырос на 12,3%, а выручка — на 5,3%. Почему? Потому что там фермер сам решает, что сажать. Там нет административного принуждения. Там работает рынок, а не указы.
В Узбекистане же — всё наоборот. Система, построенная на давлении и искусственных квотах, не может производить хлопок нужного качества, не может обеспечить прозрачность цепочек поставок, не может конкурировать по себестоимости. И вместо реформ — выбор в пользу импорта.
Дроны пришли на поля. Люди уходят. Хлопок теперь покупают у Америки. А фермеры, которые десятилетиями выращивали белое золото, остаются с пустыми руками.
Это не модернизация. Это признание краха.
Николай Ильясов
