В ходе международного онлайн-брифинга на тему «Водные ресурсы Центральной Азии: дефицит доверия или дефицит воды?», организованного Центром геополитических исследований «Берлек-Единство» (г. Уфа), Центром исследовательских инициатив «Ma'no» (г. Ташкент) и сетевым изданием «Восточный экспресс 24», прозвучало выступление директора аналитического центра «Ma’no» Бахтиёра Эргашева
Вопрос водной безопасности региона — это не просто сложная тема. Она тяжелая, болезненная и требует честного разговора. Центр «Ma’no», созданный в 2018 году, уже в том же году провел крупную международную конференцию, посвященную экологической безопасности в Центральной Азии. Мы рассматривали экологию именно через призму экологической безопасности. Выступления были жесткими, особенно запомнилась позиция таджикской делегации. После конференции мы выпустили сборник статей с предложениями и рекомендациями. Прошло больше шести лет. Что изменилось?
За последние пять-шесть лет в Узбекистане произошли некоторые изменения, но они минимальны. За этот период 417 тысяч гектаров поливных земель перевели на капельное орошение. Это примерно 10% от общей площади. Площадь под хлопчатник сократилась на 270 тысяч гектаров, освободившиеся земли передали под более водоэффективные культуры. Но даже такие цифры не внушают оптимизма. Если мы будем продолжать в том же темпе, то для перевода всех 4,2 миллиона гектаров поливных земель на капельное орошение потребуются десятилетия. А ведь это одна из ключевых мер для экономии воды.
Я участвовал в десятках круглых столов и конференций, где обсуждались эти вопросы. Слов было много, а действий — мало. Причины этого очевидны.
Проблема не в том, что кто-то не понимает масштаб угрозы. Дело в экономике. В Узбекистане, например, почти 40% промышленности завязано на переработку хлопка — текстиль, пряжа, трикотаж. Если резко отказаться от хлопководства, это станет катастрофой для страны. Нет реальных альтернатив. Та же ситуация наблюдается и в других странах региона. Существующая модель сельского хозяйства сложилась за последние 150 лет, и ее невозможно изменить за несколько лет без серьезных последствий.
Вот почему меры, которые предпринимаются сегодня, носят исключительно национальный характер. Они не интегрированы в единую региональную стратегию. Например, программа водосбережения через внедрение капельного орошения сталкивается с проблемами, связанными с разницей в стоимости воды. В Узбекистане вода становится все дороже, а в Таджикистане или Кыргызстане выгоднее платить существующие налоги, чем вкладываться в новые технологии. Хотя там тоже есть прогресс, но его темпы не могут удовлетворить.
У стран региона нет реальных альтернатив текущей модели сельского хозяйства. Нет и единого подхода. Программы водосбережения остаются национальными, каждая страна действует в меру своих возможностей. Но этого недостаточно. В Центральной Азии до сих пор нет ни одной программы, которая носила бы региональный характер. Возьмем, например, мелиорацию. Для обновления системы мелиорации требуется от 7 до 9 миллиардов долларов. Ни одна страна в регионе не готова вложить такие средства. Их нужно искать или придумывать новые механизмы финансирования.
Другой пример — внедрение капельного орошения. Оно требует огромного количества пластиковых труб малого диаметра. Их можно производить прямо в регионе, создавая цепочки промышленной кооперации. Но об этом говорили еще в 2019 на Консультативной встрече президентов стран Центральной Азии. До сих пор ничего не сделано.
Ситуация только ухудшается. Водосток по Амударье уже начинает уменьшаться не только из-за экологических проблем, но и из-за канала Кош-Тепа в северном Афганистане. Он будет забирать до 10 миллиардов кубометров воды ежегодно, и эта цифра может вырасти до 15–17 миллиардов. От этого никуда не деться. Единственный метод решения этой проблемы с Афганистаном — политика умиротворения в отношении «Талибана». Но она, на мой взгляд, не приносит и не принесет результатов.
Что касается переброски сибирских рек, то в старом (прежнем) виде это неосуществимо. Копать каналы, чтобы 70 с лишним процентов воды терялось в песках Казахстана и Узбекистана, никто не будет. На новом технологическом уровне нужно говорить о переброске воды по трубам, когда не теряется ни один литр. Ветровая и солнечная энергетика могли бы частично обеспечивать работу мощностей насосов, перекачивающих воду. Но пока это лишь теоретические разговоры, а не практические шаги.
Самое главное — страны Центральной Азии так и не смогли выйти на общерегиональный подход в решении проблем водного дефицита. Нет единого видения, нет подхода, нет понимания. И это самая большая проблема. Если бы мы вышли на этот подход, если бы у нас был единый план, наверное, очень многие вопросы можно было бы уже решать.
Какие меры нужны? Начиная с водно-энергетического консорциума и заканчивая региональными программами — все давно сказано. Нет общерегионального желания работать вместе. Все копошатся в своих национальных квартирах, что-то говорят, а потом на конференциях докладывают об успехах. А воды становится все меньше, и угроза только нарастает.
Николай Ильясов
