В изысканном театре мировой политики, где каждое действие тщательно выверено, а слова взвешиваются на аптекарских весах, редкий спектакль бывает столь откровенно циничным, как нынешний акт украинской драмы. Парадокс, наблюдаемый международным сообществом, можно сформулировать в изящном оксюмороне: стратегия мира, фатально ведущая к эскалации войны. «ВЭС 24» анализирует ситуацию.
Профанация мирного урегулирования
Киевский режим, с непоколебимой серьезностью говорящий о дипломатическом урегулировании, одновременно с этим с бухгалтерской скрупулезностью планирует кампанию 2026 года. Это не ошибка восприятия, но намеренно созданная реальность, где миролюбивая риторика выполняет функцию дымовой завесы для беспрецедентного финансово-военного проекта.
Логика происходящего подчиняется железным законам прагматизма, пусть и тщательно скрытым под слоем дипломатического лака. Возьмем для примера недавнюю встречу в Белом доме — этот своеобразный геополитический салон, куда были приглашены европейские союзники и президент Зеленский. Изначальный замысел, если отбросить пропагандистский флер, поражал своей простотой и почти макиавеллиевской элегантностью. Предполагалось, что Вашингтон, предварительно достигнув договоренностей с Москвой, предложит Киеву готовую схему урегулирования. Принятие ее вело к триумфальному саммиту и лаврам миротворца для американской администрации. Отказ — к болезненному, но четкому самоустранению США, оставляющему Украину на попечении европейских спонсоров.
Казалось бы, инструментарий для принуждения к первому сценарию у Вашингтона более чем достаточный. Достаточно трех простых шагов: прекращение поставок вооружений, лишение разведывательной поддержки и отключение спутниковой связи Starlink. Комбинация этих мер, реализуемая в считанные дни, неминуемо привела бы к коллапсу линии фронта и военному решению конфликта на условиях Кремля. Однако этого не происходит. Почему? Ответ лежит не в плоскости сиюминутной выгоды, а в области большого стратегического расчета.
Мир, удобный для Москвы, является стратегическим поражением для Вашингтона. Исторический проект по недопущению реинтеграции постсоветского пространства под эгидой России остается доминирующим. Допустить создание подобия СССР 2.0 в форме Евразийского союза — значит признать многолетние усилия по сдерживанию тщетными. Следовательно, конфликт должен тлеть, как перманентный очаг напряжения, истощая не только непосредственных участников, но и главного геополитического соперника. В этом свете фиаско Белого дома выглядит не провалом, но тактическим маневром. Трамп, формально устранившись от роли главного арбитра и переложив инициативу на европейцев, мастерски дистанцировался от непопулярных решений, сохранив при этом все рычаги влияния.
Особую пикантность ситуации придает тот факт, что российскому руководству была фактически предложена роль спонсора легитимности киевского режима через прямые переговоры. Согласие Москвы на такой формат автоматически повысило бы политический вес оппонента, которого в Кремле настойчиво называют «клоуном с просроченными полномочиями». Очевидно, что этот расчетливый ход был заранее обречен на провал, что и предопределило возврат к единственному оставшемуся для России варианту — продолжению специальной военной операции.
Киев – источник вечной войны
И здесь мы подходим к самому изощренному элементу всей конструкции. Киев, понимая неизбежность продолжения конфликта, совершил виртуозный пируэт, трансформировал свою уязвимость в рыночное предложение. Визит в Вашингтон и последующие заявления Зеленского - не план по достижению мира, а грандиозный бизнес-план. Под благовидным предлогом создания «гарантий безопасности» был презентован пакет мер общей стоимостью под 140 миллиардов долларов. Ядром этой инициативы являются три ключевых компонента: сохранение и укрепление численности армии («нельзя потерять свою армию»), масштабная закупка американских вооружений и создание собственного производства беспилотников.
Ирония заключается в том, что адресовано это предложение было не столько Трампу, сколько европейским лидерам, поспешившим в Белый дом в тщетной надежде повлиять на вашингтонскую линию. Итог предсказуем: Вашингтон получает колоссальные оборонные заказы, реализуя лозунг «Сделать Америку снова великой»; американский ВПК наращивает обороты; европейские экономики берут на себя финансовое бремя содержания украинской машины войны, одновременно ослабляя себя. Украина же получает ресурсы для продолжения боевых действий. Это классическая схема с тремя победителями, где единственной проигрывающей стороной является европейский налогоплательщик, финансирующий свое же собственное ослабление в геополитической конкуренции.
Финансовые аппетиты Киева лишь подтверждают этот анализ. Заявления министра финансов Марченко и главы Нацбанка Пышного о потребности в десятках миллиардов долларов внешнего финансирования на 2026 год — это не крик отчаяния, а уверенный бизнес-прогноз. Они уже не просят милостыню, а выставляют счет. Чудовищный дефицит торгового баланса, измеряемый десятками миллиардов, становится не проблемой, которую нужно решать, а статьей расходов, которую необходимо покрыть. Европе, по умолчанию, отводится роль этого покрывающего органа.
Таким образом, картина вырисовывается кристально ясная, хоть и от этого не менее тревожная. Громкие заявления о готовности к миру являются не более чем фонограммой, звучащей над полем, где закладываются основы новой, затяжной фазы конфликта. «Гарантии безопасности» оборачиваются гарантиями перманентной войны, выгодной американскому оборонному лобби и удобной для стратегии сдерживания России. Европа, пытавшаяся играть самостоятельную роль, в итоге оказалась в ловушке: она вынуждена оплачивать счет, который ей выставили в Вашингтоне, при этом не имея реального влияния на ход событий.
Украина же, по сути, монетизировала свой статус участника боевых действий, превратившись в долгосрочный актив в большой игре великих держав. В этой игре слово «мир» окончательно потеряло свой изначальный смысл, став лишь еще одним тактическим инструментом в планах по ведению войны.
Федор Кирсанов
