В ходе международного онлайн-брифинга на тему «Мирный атом в Центральной Азии: вызовы, партнерство, будущее энергетического суверенитета», организованного Центром геополитических исследований «Берлек-Единство» (г. Уфа), Центром исследовательских инициатив «Ma'no» (г. Ташкент) и сетевым изданием «Восточный экспресс 24», прозвучало выступление руководителя общественного фонда «Мир Евразии» (Казахстан) Эдуарда Полетаева.
На самом деле, стремление Казахстана к благам мирного атома исторически оправданно и более чем актуально в сегодняшней рыночной и геополитической реальности. Об этом недавно прямо заявил президент Касым-Жомарт Токаев во время своего визита в США. Выступая перед крупными американскими бизнесменами, он напомнил: Казахстан обеспечивает около 40% мирового спроса на уран и покрывает порядка 24% американского импорта этого стратегического сырья.
Но еще важнее другое заявление Токаева — оно четко отражает подход Казахстана к энергобезопасности: президент подтвердил, что в соответствии с приоритетами США Казахстан продвигает безопасные и экологически чистые энергетические решения, в том числе на основе угля.
Да, в Казахстане более 70% электроэнергии вырабатывается за счет угля (по некоторым данным, около 66%, но в любом случае это доминирующая доля). И это не случайность: Казахстан обладает одним из крупнейших в мире запасов угля — мы входим в первую десятку стран-лидеров по его ресурсам.
Токаев четко обозначил: энергетическая стратегия Казахстана строится на четырех китах — нефти, газе, угле и уране. И мы намерены твердо придерживаться этого принципа.
Строительство АЭС и реализация потенциала мирного атома представляются Казахстану необходимыми, но не как панацея от всех бед, а как рациональная альтернатива, открывающая дополнительные выгодные возможности.
История этого вопроса уходит корнями в конец 1980-х. Я лично помню публикацию в областной газете «Огни Алатау», где уже тогда говорилось об энергодефиците в Алматинской области и необходимости строительства АЭС. В начале 2000-х тема вновь всплыла: создавались правительственные комиссии, велись обсуждения. И все сходилось к одному месту: поселку Улькен на берегу озера Балхаш. Именно там в свое время планировалось построить Южно-Казахстанскую ГРЭС.
Это не уникальная история. Вспомните недостроенную АЭС в Башкортостане, город Агидель; поселок Камские Поляны в Татарстане; Щёлкино в Крыму — все они стали жертвами системного кризиса конца 1980-х — начала 1990-х: нехватки финансирования и мощного экологического протеста, который тогда превратился в политический проект и похоронил десятки инфраструктурных инициатив. В эти объекты были вложены миллиарды рублей, но строительство остановили.
То же самое произошло и с Южно-Казахстанской ГРЭС: там уже построили жилые дома, люди заселились — и остались без работы. Многие уехали, другие выживали за счет рыболовства, третьи заколотили квартиры. Для них возобновление проекта — это шанс на второе рождение города. И когда проходили общественные слушания по строительству АЭС, жители Улькена поддержали инициативу.
Сегодня строительство АЭС в Казахстане выглядит не просто логичным, а единственно разумным решением. За годы независимости мы не построили ни одной новой ГРЭС или ТЭЦ. При этом износ действующих мощностей критический — более 70%. В некоторых городах, таких как Степногорск или Экибастуз, зимой при минус двадцати градусах люди оставались без тепла из-за аварий на старом оборудовании.
Между тем у Казахстана есть все предпосылки для атомной энергетики. Мы — крупнейший экспортер урана. У нас освоен полный цикл производства ядерного топлива. Есть опыт эксплуатации малых реакторов. Есть живые советские специалисты и научная база (например, первый в мире опытно-промышленный энергетический реактор на быстрых нейтронах БН-350 в Актау, который долгие годы успешно работал и обеспечивал стабильную нагрузку на энергосистему). Близ Алматы уже многие десятилетия действует исследовательский атомный реактор.
Министерство энергетики прогнозирует, что к 2035 году потребление электроэнергии в Казахстане достигнет 152,4 миллиарда киловатт-часов. При этом даже при самых оптимистичных сценариях — если все действующее оборудование не выйдет из строя — выработка составит менее 135 миллиардов кВт·ч. Дефицит — почти 17,5 миллиарда кВт·ч. Именно его и должна закрыть новая АЭС.
При этом Казахстан стремится к углеродной нейтральности к 2060 году. Но пока наша энергетика по-прежнему опирается на дешевый уголь. Возобновляемые источники тоже развиваются: их доля выросла с 4,5% до почти 6% за последние годы. Однако ни ветер, ни солнце не могут служить надежным базовым источником генерации — их выработка зависит от погоды. Блэкауты в Европе, вызванные отсутствием ветра или солнца, ярко это демонстрируют.
Между тем глобальный тренд очевиден: атом возвращается. В мире сегодня работает 436 реакторов. Большинство новых АЭС строятся в Азии: в Китае, Индии, Бангладеш, Египте. Россия и Китай отвечают за большую часть ввода новых мощностей. Даже страны, решившие отказаться от атома (в Швеции в 1979 году прошел референдум, на котором жители высказались за постепенный отказ от атомной энергетики), сегодня выступают за его сохранение. В Польше намерены строить первую в стране АЭС, в Беларуси такая уже запущена, обсуждаются перспективы строительства второй атомной станции.
Эпоха страха после Фукусимы и Чернобыля уходит в прошлое. Сегодня атом признается 36 государствами как надежный, стабильный и низкоуглеродный источник энергии. И, несмотря на критику экологов, АЭС загрязняют атмосферу несопоставимо меньше, чем старые угольные станции.
Со временем себестоимость атомной энергии снижается — после окупаемости инвестиций она становится одной из самых дешевых. А главное — она создает высокотехнологичные рабочие места и поднимает престиж государства.
Технологии «Росатома» — это полный цикл: от добычи урана до утилизации отходов. Российская атомная промышленность, которой в этом году исполняется 80 лет, — лидер мирового рынка по портфелю заказов и числу сооружаемых станций. И главное — она умеет адаптировать решения под местные условия, что делает ее предложения особенно убедительными для стран вроде Казахстана.
Но атом — это не только станции. Это образование, наука, инновации. Уже сегодня в Казахстане действует филиал НИЯУ МИФИ, выделены тысячи грантов на ядерные специальности, функционируют Институт ядерной физики и Национальный ядерный центр. К тому времени, когда первая АЭС заработает, у нас уже будет собственная когорта высококвалифицированных специалистов благодаря научно-образовательному партнерству с ведущими российскими вузами и исследовательскими институтами.
Казахстан не романтизирует атом. Он принимает его как стратегическую необходимость. И в этом — не слабость, а зрелость.
Николай Ильясов
