Визит российского лидера в Казахстан можно рассматривать в нескольких измерениях: явных, о них пишет пресса, и глубинных, о них с разной степенью профессионализма размышляют (иногда гадают) эксперты. Не рискуя погрузиться в сладкий мир конспирологии, «ВЭС 24» все же решил провести небольшой сеанс рефлексии на заданную тему.
Мы не злопамятные, но память у нас хорошая
Анализ интервью Путина и Токаева в «Казахстанской правде» и «Известиях» соответственно навел нас на следующее размышление: а не присутствует ли в словах Путина, по традиции взвешенных и выверенных, некоторой вопросительной интонации? Складывается ощущение, что российский лидер очень мягко и со свойственным ему легизмом в духе уважения к суверенитету спрашивает своего казахстанского коллегу – а ты не забыл?
Боже упаси, мы никоим образом не хотим фантазировать и приписывать, пожалуй, самому опытному политику мира какие-то наши собственные измышления, но давайте все же примем в качестве гипотетического факта, что Путин о чем-то напоминает? Он говорит об экономике, энергетике, культурных связях, газификации Казахстана, и во всем этом ощущается подтекст – так будет и дальше и даже больше, но при определенных обстоятельствах. Говоря проще, в некоторых тезисах российского президента явно чувствуется аванс.
Нет, мы далеки от предположения, что Путин намекает на январские события, в результате которых именно российская помощь удержала режим Токаева и самого казахстанского президента у власти. Это было бы слишком мелко для Путина и совершенно не в его стиле. Мы предполагаем, что Путин напоминает Токаеву о более важных вещах, мы бы сказали, геополитического и геостратегического характера. Именно Казахстан, пусть и при другом президенте, был инициатором евразийской интеграции. Именно Астана выступала в качестве мотора и локомотива нового извода политического евразийства. И надо сказать, на определенном этапе именно идеи Назарбаева дали старт созданию некой архитектуры отношений в регионе.
Да, Назарбаев уже не у власти, но тот импульс, который он задал (не будем строить иллюзий, елбасы тоже умел в «многовекторность», но, однако, магистральную линию держал сравнительно неплохо), долгое время работал. Именно под этот импульс верстались многие планы российской стороны. Иначе говоря, русские по дефолту исходили из положения, что казахстанская ориентация на Евразию – это железобетонной принцип казахстанской политики. На практике это означает участие в интеграционных процессах с Россией и Китаем, с одной стороны, а с другой – недопущение третьих сил в регион, который ни в коем случае не является ничьим «задним двором», а органично и естественно входит в сферу интересов евразийских государств, включая, разумеется, сам Казахстан и другие страны Центральной Азии.
Друзья… пока
Данный принцип ни в коем случае не исключал отношений с третьими странами. В этом смысле ни Россия применительно к Казахстану, ни Казахстан применительно к России никогда и никаких условий друг другу не ставили. Вопрос в приемлемом уровне отношений и степени проникновения этих третьих стран в политику региона, а шире – евразийскую политику. Иначе говоря, торговля, совместные экономические проекты, участие в международных организациях – да; химические лаборатории, антироссийские центры, военное сотрудничество – тут уже есть вопросы… Касаемо третьих сторон, не будем играть в секреты Полишинеля, речь, конечно же, идет о США, не имеющим никакого, кроме завышенных имперских амбиций, отношения к региону.
Автор материала поймал себя на мысли, что в словах Путина, когда он говорит о союзничестве с Казахстаном, о привилегированном сотрудничестве, об экономических и энергетических проектах, когда называет республику другом и партнером России, незримо присутствует одно слово – «пока»… Пока другом и партнером, несмотря на копящийся груз претензий, пока союзником, несмотря на прямые заигрывания с НАТО, етс. Путин действительно очень взвешенный политик, что бы о нем ни сочиняли на Западе, он не принимает эмоциональных решений, решения вызревают у него довольно медленно (к слову, это является предметом критики горячих и нетерпеливых русских патриотов) и исходя из обширной и подтвержденной аргументации. Но уж если российский лидер что-то решил, то вряд ли кому-то удастся его переубедить.
В сущности, российский лидер, как нам представляется, подводит казахстанскую элиту – очень мягко, очень вежливо, очень осторожно - к черте у Рубикона, за которой и начинается дальнейшее стратегирование – имеет ли Россия дело с другом и партнером или все-таки врагом? Россия не требует, не угрожает, не играет мускулами – ей просто важно это понимать. Ситуация для казахстанской элиты, хранящей свои деньги в лондонских банках, сложнейшая. Она уже заигралась чрезмерно, а дальше только точка невозврата. У нас нет сомнений, что указанный нами подтекст, напоминание и вежливый вопрос Путина Токаевым прекрасно считан. Что он на него ответит? Покажут ближайшие политические шаги казахстанского президента. Лакмусовой бумажкой, на наш взгляд, станет, например, референдум по строительству АЭС. Москва или Париж (читай: Вашингтон)? Дело, конечно, суверенное, но точно можно сказать – назад пути не будет. Есть о чем поразмышлять в Астане.
Федор Кирсанов
