Где в мире «постчеловека» смогут обрести приют люди, исповедующие немодные традиционные ценности, и кто стоит на пути окончательного торжества зла – в материале «ВЭС 24».
Удержать апокалипсис
Несмотря на то, что в тексте вы встретите отсылки на религиозные конструкции, мы попробуем реально, без всякого мракобесия и обскурантизма, отделить зерна от плевел и показать, почему мир «развитых демократий» в пределе своего развития (лучше сказать, деградации) будет напоминать инфернальные круги Дантова ада, а так называемые «автократии» - оазисы человеческого.
Для начала, как и обещали, немного религии и теологии. В русской религиозно-политической мысли есть концепция катехона – некоего субъекта, удерживающего мир над пропастью зла и беззакония. Данный религиозно-политический субъект – это, понятное дело, Россия. Указанная концепция восходит своими корнями к одному из посланий апостола Павла, впрочем, достаточно сложного для толкования.
Концепцию Россия – катехон, то есть святое государство, препятствующее окончательному торжеству зла и пришествию Антихриста, очень любят российские традиционалисты. Все остальные доныне относились к этой идее с известным скепсисом, однако, чем дальше человечество заходит в своем самоубийственном пути «поствсего», тем менее экзотичными и более теплоламповыми кажутся концепты о России – катехоне, Ноевом ковчеге праведников и спасшихся даже для скептически настроенных граждан.
Рассмотрим на противопоставлении. Западный мир, привлекающий, начиная с позднесоветского периода, большинство жителей второго и, уж конечно, третьего мира высокими стандартами жизни, теряет значительную долю своей привлекательности. Он хаотизируется, его социальные и экономические проблемы разрывают местные общества, наркотики, суициды, психозы – обычные приметы Западного мира. Но дело не только и не столько в этом. Дело в том, что Запад окончательно теряет смысловую инициативу и морально-нравственный авторитет, которые на дискурсивном уровне, пусть и с допущением, пусть с обилием лжи, но отстраивали Запад в качестве эльфийского Ривендейла, где «ценности» и «свободы».
Глядя на сегодняшнее беснование на Западе борцов за гендерное равенство, глядя на веселые танцы внучки и ее бабушки в Канаде с подписью «наконец-то убедила сделать бабулю эвтаназию – отмечаем!», глядя на «окна Овертона», через которые все явственнее проглядывает физиономия педофила Гумберта Гумберта, словом, глядя на весь этот мертвящий ужас, сопровождающийся тошнотворными разговорами о новой морали и нравственности со стороны откровенных извращенцев и вырожденцев, становится не по себе.
Республика Сало, или 120 дней Содома
Говоря об извращенцах и вырожденцах, мы имеем в виду сегодняшнюю западную элиту: геронтофила Макрона, педерастов Атталя и Сежурне, идиота Шольца, аутисток Лиз Трасс и Урсулу фон дер Ляйен, шизофреника Джонсона, маразматика Байдена и многих-многих других. Можно сколько угодно критиковать глыбы ушедших эпох – Сталина, Рузвельта, Черчилля, или даже политических героев относительно недавнего прошлого калибром поменьше, чем перечисленные титаны, скажем, Ширака, Коля, Шредера, но очевидно одно: нынешняя политическая элита – это далеко не случайно.
Западный мир, апеллирующий к «телесному низу» (выражаясь бахтинским языком), заставляет традиционалистов всего мира испытывать жгучий «испанский стыд». Действительно, а в какой момент и почему главным вопросом идентификации человека, мерилом его лучших или худших качеств, его чести и совести стал вопрос, с кем он спит? В самом деле, мы сталкиваемся с чем-то совершенно удивительным – важнейшим фактором социального отбора становятся сексуальные предпочтения индивидуума. Некогда альковные тайны становятся не просто обязательной манифестацией, но инструментом и механизмом. Вдумайтесь, не интеллект, честность или талант в той или иной сфере, а именно самое низменное, плотское, животное стало главным критерием для «меритократии» сегодняшнего дня. Мы не собираемся корчить из себя моралистов, мы читали диалоги Платона и знаем об античном гомосексуализме, однако Платон, когда чертил схему идеального государства, поставил во главе его не педерастов-извращенцев, а философов и воинов без уточнения их сексуальной ориентации.
Откуда ноги растут?.. Давайте вернемся к нашему тезису, что интеллектуальная и духовная инвалидность нынешней западной элиты – это неслучайно. Начиная с 80-90-х годов формирование элиты (по крайней мере, ее фронтменов, которые выступали на авансцене глубинных государств) было поставлено на поток атлантистскими, прежде всего англосаксонскими институтами. Западный мир больше не нуждался в харизматиках типа Черчилля или де Голля – они неуправляемы, они ярки, они способны к спонтанным и независимым суждениям. Требовались «макроны» и «шольцы» - серые или по-клоунски яркие, но совершенно бессмысленные. И их ковали в центрах исследований, фабриках мыслей, университетах «Лиги плюща», а часто в закрытых клубах с элементами дешевого оккультизма и ритуализма – псевдоэлиту греет мысль о наследовании избранности со времен элевсинских мистерий. Понятно, что ритуализм, в некоторых случаях сопрягающийся по духу с немецким «Аненербе», а порой и откровенным сатанизмом, становится не только элементом инициации, но компрометирующим фактором. Проще говоря, на каждого Макрона есть увесистая папка, которая отвадит его в случае чего от излишней самостоятельности. Еще раз – западная элита скомпрометирована априори, в этом секрет ее пластичности и управляемости.
Это заметно. Несмотря на плотную информационную завесу, опустившуюся между Россией и Западом, контраст между декларируемыми там и там ценностями становится все более и более очевидным. Русские говорят о Боге (не всегда христианском, к слову, страна-то многонациональная), о семье, о детях, о каких-то в общем понятных вещах, понятных для французских и даже польских фермеров, американских жителей «ржавого пояса» и мидвеста (простых работяг), а их оппоненты рассуждают о том, что не стоит называть педофила педофилом – это ранит его чувства, назовите его поклонником альтернативной любви к детям.
И Россия, та самая неустроенная, неуютная, с колдобинами на дорогах, вдруг становится чисто по-человечески привлекательной. Вряд ли мы сейчас увидим там поток переселенцев с Запада, но уверены, чем дальше, тем больше переезд в Россию будет восприниматься все меньшей и меньшей экзотикой.
Федор Кирсанов
